Нас заставляют выбирать между жизнью и виной
Где заканчивается долг и начинается принуждение? Можно ли защищать страну по принуждению? И остаётся ли у человека право на жизнь, если он отказывается умирать «по расписанию»?
В контексте мобилизации (и оправдания действий ТЦК) нередко звучит аргумент: если человек не выполняет свои обязанности перед государством, он не вправе рассчитывать на защиту своих прав. Эта точка зрения кажется логичной для многих, особенно во время войны. Однако важно понимать, где заканчивается ответственность перед обществом, а где начинается принуждение, которое подрывает саму идею свободы.
Права человека — это не награда за послушание, а основа свободы.
Права человека не выдаются государством, а принадлежат каждому от рождения. Право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, собственность — это фундамент, на котором строится любое цивилизованное общество. Эти базовые права прописаны, в том числе, и в Конституции Украины. И если права действуют только «по условию» — в обмен на службу, лояльность к власти или даже смерть на фронте — то это не права, а привилегии, которые можно отнять по прихоти системы.
Связь между правами и обязанностями не может быть принудительной.
Безусловно, любое общество требует взаимных усилий: кто-то строит дороги, кто-то лечит, кто-то защищает. Но в свободной стране участие в этих процессах должно происходить через выбор, а не через страх. Принуждение — даже под благовидным предлогом — всегда оставляет след насилия.
Обязанность, лишённая выбора, — уже не моральный долг.
Если человека заставляют воевать только потому, что он родился на определённой территории, в определенные годы и у него есть член, лишая его возможности отказаться — это не единение нации, а еще одна форма подчинения. Даже в условиях угрозы государству важно сохранять пространство для личного решения. Истинная мотивация защищать свою страну рождается не из страха наказания, а из чувства сопричастности и осознанного выбора.
Права и обязанности — это разные по своей природе вещи.
Наши права устанавливают границы для других: не лишай меня свободы, не причиняй мне вреда, не вмешивайся в мою жизнь. Обязанности, наоборот, требуют от нас активных действий. Поэтому человек имеет право на жизнь и безопасность — даже если он никому ничего не должен. Это не моральная ошибка, а фундаментальный принцип индивидуальной свободы.
Можно и нужно обсуждать альтернативы.
Добровольная служба, справедливая мотивация, прозрачные условия — всё это повышает готовность защищать общее. Но там, где нет свободы выбора, не может быть подлинной солидарности. Где человека стыдят или наказывают за отказ воевать, где мужчин похищают прямо с улиц и насильственно отправляют на фронт — там речь идёт уже не о защите, а о принуждении.
Свободное общество — это не то, где все одинаково думают, а то, где у каждого есть право думать иначе.
Отказ участвовать в насилии — это не проявление слабости, а сознательное решение зрелого человека. Общество, основанное на свободе, должно уважать такой выбор и защищать даже тех, кто не готов служить с оружием.
Нельзя требовать абсолютной лояльности от тех, кому годами не давали даже базового чувства справедливости.
За годы независимости украинское государство нередко демонстрировало системную неспособность — а подчас и нежелание — выполнять свои обязанности перед гражданами. Масштабная коррумпированность, подчинённая интересам впливових осіб правоохранительная система, бессовестная имитация судебной защиты и давление на бизнес через репрессивные налоговые практики — всё это породило глубокое недоверие. И в такой ситуации моральное право государства требовать от человека высшей жертвы — его жизни — становится крайне сомнительным, особенно если этот человек не видит в самом государстве той ценности, ради которой стоит умирать.